Российские власти в условиях падения доходов бюджета могут продолжить в ближайшем будущем повышать налоговую нагрузку на бизнес, полагает экономист по России и СНГ «Ренессанс Капитала» Софья Донец.
По итогам 2020 года федеральная казна потеряла 34% нефтегазовых сборов, или 2,7 трлн рублей.
В номинальном выражении нефтегазовые доходы бюджета скатились на уровень 2017 года, а в относительном — меньше 5% ВВП — рухнули до исторического минимума.
Для сравнения: в 2019 году сырьевая рента принесла в бюджет около 7% ВВП, годом ранее — больше 8% ВВП, а в «тучные нулевые» — до 10% ВВП.
Рекордно низкой оказалась и доля нефтегаза в общих доходах — 28%. Недобор углеводородной ренты государство компенсировало увеличением ненефтегазовых доходов, которые, несмотря на рецессию и пандемию, выросли на 1,224 трлн рублей, до 13,487 трлн.
«Будут ли в такой ситуации у Минфина стимулы повышать налоговую нагрузку? Я думаю, что очевидный ответ заключается в том, что да», — предупреждает эксперт.
В конце декабря министр финансов Антон Силуанов говорил, что правительство «однозначно» не будет больше увеличивать налоговую нагрузку, ссылаясь на то, что власти уже провели очень серьезные маневры в налоговой системе и «надо немножко сбавить пыл».
Но опыт последних лет показывает, что обещания — не помеха, если бюджет трещит по швам.
В 2018 году власти провели пенсионную реформу, чтобы сэкономить на ежегодном траснферте в ПФР. С 2019 года Россия до 20% был повышен НДС ради финансирования «майских указов» Владимира Путина стоимостью 25 триллионов рублей.
В 2020-м Россия стала едва ли не единственной в мире страной, повысившей налоги в кризис.
Для физических лиц была введена прогрессивная шкала НДФЛ: люди с доходами от 5 млн рублей в год будут платить 15% вместо 13%.
Одновременно вводится налог на доход с банковских вкладов. В 3,5 раза повышается НДПИ для металлургов и производителей удобрений, на 20% — акциз на сигареты.
Все эти меры, по оценкам Минфина, принесут в бюджет 2 триллиона рублей за три года.
Вопросом остается то, какому сектору придется раскошелиться следующим — нефтегазовому или ненефтегазовому. «Скорее всего, мы увидим смесь того и другого», — считает Донец (ее цитирует Reuters).
Прошлый год бюджет завершил с дырой размером 4,5% ВВП, а его зависимость от нефтяных цен резко выросла: если в 2019-м казна баланслировалась при Urals по 50 долларов за баррель, то 2020-м уже требовалось 80 долларов, оценивает главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова.
Именно этот фактор — невозможность свести доходы с расходами при текущих ценах на углеводороды — толкает власти к осторожности в принятии бюджетных рисков и сокращению расходов в 2021 году, рассуждает Орлова, добавляя, что это затормозит восстановление экономики после худшего за 11 лет падения.